Аргонавт - Страница 6

Погода, как назло, была великолепная, океан поражал спокойствием. Вздохнув, Бестужев поднялся – наступало время завтрака. Со шлюпочной палубы он спустился на широкую лестницу под стеклянным куполом, прошел мимо огромных часов, украшенных бронзовыми аллегорическими фигурами Чести и Славы, через просторный зал, где стены отделаны деревянными панелями с резьбой в стиле времен английского короля Иакова I, а пол устлан огромным пестрым ковром. Можно было воспользоваться одним из бесшумных лифтов, но на лестнице гораздо больше людей, вдруг да и повезет?

Не повезло… Хорошо еще, что пребывание в ресторане не требовало от него никаких усилий. Он неплохо умел управляться с изысканной сервировкой стола, с многочисленными приборами – господа гвардейские офицеры в подобной ситуации в грязь лицом не ударят и пентюхами себя не покажут. Вообще, совершенно справедливо упомянул господин Куприн, что любой офицер в любой момент может оказаться приглашен к высочайшему столу, а потому обязан обучиться соответствующим манерам.

Если бы только не его соседи, навязанные волею судьбы. Точнее, одна-единственная особа из троицы («Бросьте повторять через слово „леди Холдершот“ и зовите меня просто Кристиной, мой мальчик. Вы по годам мне в сыновья годитесь, мой старший даже двумя годами старше вас, так что не смешите меня этой дурацкой чопорностью…»).

Да, так уж выпало, что он оказался четвертым за столом в компании леди Холдершот. Тихоня-воспитанница, очаровательная мисс Эбигел, в разговор практически не вмешивалась, и досадовать на нее было не за что. Господин спирит на жалованьи, он же Учитель Тинглапалассар (так, изволите ли видеть, именует себя обосновавшаяся в его бренной оболочке древнеассирийская духовная сущность) тоже не доставлял ни малейших хлопот Бестужеву, он большей частью хранил величественное молчанье, прямо-таки надутый спесью (шарлатан, конечно, но безусловно не из мелкоты, обладает стилем и шармом, прохвост, приходится признать…)

Зато миледи. Ох уж эта миледи! Буквально с первых минут выяснилось, что ее сходство с простоватыми замоскворецкими купчихами было не только внешним. Дама оказалась, говоря просторечивым солдатским словечком, свойская – непосредственная, простодушная, болтавшая без умолку. Пользуясь морскими терминами, она моментально взяла Бестужева на абордаж и засыпала массой вопросов: откуда он, по какой причине пустился в заокеанское плаванье, живы ли родители, какого он мнения о здешней публике, читает ли романы, слушает ли музыку, любит ли собак, а если любит, есть ли у него домашние… И так далее, и тому подобное – лавина вопросов, обрушившихся совершенно неожиданно…

Подобная словоохотливая дамочка, пожалуй что, при определенных обстоятельствах похуже какого-нибудь противника, перед которым ты предстал в фальшивом облике, а он, недоверчивый и подозрительный, пустился в детальные расспросы (что в жизни Бестужева не раз случалось). Пришлось слишком многое выдумывать на ходу – и держать все это в памяти, чтобы потом не выскочили противоречия. Он ухитрился изящно и непринужденно увильнуть от прямого ответа, подданным какой державы является (на всякий случай), заметив лишь, что ведет «достаточно обширные дела» в Риге и Лёвенбурге (благо об этих двух городах мог рассуждать с большим знанием вопроса, а леди Холдершот там никогда не бывала). Не особенно-то и раздумывая, в качестве своего «поприща» он выбрал электротехническую промышленность, рассудив, что в столь специфической теме должны плохо разбираться и миледи, и ее воспитанница, и доморощенный ассирийский маг (как оно и оказалось). Зато Бестужев мог, глазом не моргнув, преподносить любые выдумки: электротехника – отрасль очень молодая, только начала свое развитие, всегда можно заявить, что то или это – результат самых новейших достижений, еще не известных широкой публике… Пока что сходило с рук. В какой-то момент «маг», правда, попытался с умным видом рассуждать об электрической природе некоторых спиритуалистических феноменов, но Бестужев, бровью не поведя, парировал:

– Безусловно, это крайне интересный вопрос, но мы с вами занимаемся чересчур уж отдаленными друг от друга аспектами электрической силы, не правда ли?

Магу оставалось лишь признать его правоту величественным наклонением головы – а там в действие бесцеремонно вступила леди Холдершот с очередным градом вопросов. В какой-то момент Бестужеву стало откровенно не по себе: узнав, что он прочно пребывает в холостом состоянии, не обремененный ни обручением, ни помолвкой и пока что намерен в этом состоянии пребывать и далее, леди Холдершот как-то странновато стала поглядывать то на него, то на свою безгласную воспитанницу. Несомненно, в голове у нее возникли идеи самого что ни на есть матримониального характера, ее мысли и взгляды можно было истолковать без труда: симпатичный молодой человек с твердым положением в обществе, недурным доходом и самыми радужными перспективами на будущее… очаровательная, но бедная, как церковная мышь, юная родственница, которую, называя вещи своими именами, понадобится вскоре сбыть с рук, устроив наилучшим образом… Бестужев даже приготовился изложить достаточно убедительную выдумку о некоей старой юношеской любви, в отношении коей он, встав наконец на ноги, намерен предпринять самые активные действия – но, на его счастье, леди Холдершот то ли отказалась от своей идеи, то ли решила отложить ее на будущее время, должным образом продумав…

В общем, он, кажется, неплохо играл принятую на себя роль – благо настоящих электротехников поблизости пока что не появлялось, и разоблачения можно не опасаться. К тому же он с профессиональной хваткой очень быстро отыскал прекрасный повод увести беседу далеко в сторону. Вчера за ужином заикнулся о своем интересе к спиритизму: мол, ходят самые разные разговоры, сам он не то чтобы верит и не то чтобы не верит, просто был доселе бесконечно далек от этого преинтереснейшего явления…